Тимур Иртуганов, генеральный директор АМДПР: «Российская мебельная отрасль за последние 10 лет неожиданно для всех «из Золушки превратилась в принцессу» ЛПК»

Ассоциация предприятий мебельной и деревообрабатывающей промышленности России (АМДПР) — добровольная, профессионально-общественная, некоммерческая организация, учрежденная в 1997 г. с целью консолидации усилий по преодолению кризисных явлений в мебельно-деревообрабатывающей отрасли и созданию необходимых условий для ее подъема в рыночных условиях. В состав Ассоциации входят более 100 различных объединений: от отраслевых СМИ и научно-исследовательских институтов до мебельных, фанерных, плитных предприятий и деревообрабатывающих компаний. Агентство WhatWood поговорило с генеральным директором АМДПР Тимуром Иртугановым, чтобы детально узнать о текущей ситуации на российском рынке мебели и древесных плит.

Как в целом можете оценить текущую ситуацию на российском рынке мебели? 

Ситуацию оцениваем позитивно. Тем не менее последние несколько месяцев заставили задуматься и напрячься многих мебельщиков, потому что с мая текущего года компании ощутили снижение продаж. Это заметно как в стоимостном, так и в натуральном выражении.

С другой стороны, возможно, это возвращение к сезонности, существовавшей до 2019 г. включительно. Напомню, что вторая половина весны — это всегда низкий сезон. Обычно только к концу августа ситуация начинала выправляться. Посмотрим, что будет с эффектом сезонности в текущем году.

В целом российская мебельная отрасль заставляет радоваться. За последние 10 лет неожиданно для всех она «из Золушки превратилась в принцессу» ЛПК. Сейчас, если разделять ЦБП на подотрасли, как это делается в механической деревообработке, то очевидно, что мебель на первом месте по объему производства в ЛПК.

Представить такую картину 20 лет назад было решительно невозможно. Сейчас мы имеем то, что имеем. Наконец-то на первом месте по объемам производства отрасль с наибольшим количеством технологических процессов. То есть мы продаем и увеличиваем объем ЛПК не за счет продажи круглого леса или лесозаготовок, а за счет производства продукта с максимально добавленной стоимостью. Безусловно, то же самое можно сказать про подотрасли ЦБП, куда входит, например, химическая переработка. Но там все-таки своя специфика, со своим количеством предприятий и занятого персонала. Можно только порадоваться за наш ЛПК: за мебельщиков и за смежные отрасли.

Напомню, что производство мебели еще несколько лет назад образно называли отраслью-вагоном, в первую очередь намекая на зависимость от строительного комплекса. Однако сейчас мы имеем именно отрасль-локомотив, которая вытягивает за собой плитное производство, постепенно показывая свою значимость и для других отраслей ЛПК.

Цифры говорят сами за себя. Отрадно заметить, что за последние несколько лет прирост в мебельном производстве происходит практически одновременно на одинаковых уровнях: как в натуральном выражении, так и в финансовом. То есть мы растем не только за счет инфляции и повышения цен. Динамика производства мебели в количестве единиц даже немного обгоняет динамику роста производства отрасли в рублях. Соответственно, это действительно увеличение объема производства и потребляемых материалов, что ведет к загрузке смежных отраслей, пополнению бюджета и росту количества рабочих мест. Мы также фиксируем увеличение количества предприятий, официально занимающихся производством мебели.

Какие причины привели к такому активному росту российской мебельной отрасли?

Во-первых, стоит отметить рост покупательной способности населения. Причем он был и в кризисные времена. Единственный период, когда мы просели, наблюдался в 2014-2015 гг. Из-за курсового всплеска тогда мы потеряли значительную часть рынка. Мебель не относится к товарам первой необходимости: это не продукты питания или лекарства. Поэтому в кризис зачастую наблюдалось снижение объемов продаж. Однако последний раз такая ситуация была в 2014 г. Все остальные периоды в целом мы проходили с подъемом. У нас больше никогда не было проседаний по объему производства.

Начиная с 2015 г. мы планомерно отвоевывали свою долю рынка у импортных поставщиков мебели. Последний раз цифра в более 50% импорта на российском рынке зафиксирована в 2014 г. Если быть точнее, 52% импорта против 48% проданной российской мебели. К началу 2020-ых годов ситуация начала стабилизироваться: доля импортной мебели снизилась до 41-42%, а в 2022-2023 гг она составила 22-23%. Доля импорта значительно сократилась при параллельно растущем рынке, что привело к повышению спроса на российскую мебель. На продажах мебели мы можем убедиться именно в том факте, что люди больше денег стали тратить на подобные товары.

Также мы стали менее зависимы от продажи первичного жилья. АМДПР много работала с Минстроем и Дом.РФ над инициативой в виде возможности включения мебели в ипотеку. Надеюсь, в скором времени она будет законодательно принята. Соответственно, мы анализировали материалы и выяснили, что зависимость мебельного рынка от первичного рынка жилья находится на уровне 10-12%.

Нельзя не отметить тот факт, что качество российской мебели как с точки зрения практичности, так и с точки зрения дизайна, безусловно, тоже улучшилось. Огромное количество денежных средств было инвестировано в производственные базы предприятий. В 2019 г. и в 2021 г., общаясь с коллегами из Китая, мы отмечали факт гигантских инвестиций в техперевооружение российских мебельных компаний. Причем по всем ценовым сегментам: от мебели эконом-класса до премиум-сегмента. Безусловно, это положительным образом настраивает покупателей к российским производителям.

Полное интервью читайте в Russian Timber Journal 07-2024.